„ПОД СУРДИНКА” („ПОД СУРДИНКУ”)
Димчо/Динчо Велев Дебелянов (1887-1916 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Денис Карасев, Валерий Яковчук
Димчо Дебелянов
ПОД СУРДИНКА
„...И стало беспощадно ясно:
жизнь прошумела и ушла.”
А. Блок
Като безумната закана
на Бог злопаметен, злорад,
крила отпуща вечер ранна
над моя скръбен виноград.
Пристъпят мълком сенки строги
и с тях пристъпя странно сам
часът на черните итоги –
на разкаяние и срам...
Де мойта свежа, росна зелен,
де грозда, в късен зной налян? –
Ах, моят труд бе труд безцелен
и блян безплоден – моят блян!
И де сега сърце да скрия,
де сетен плам да приютя?
– Далече тътне лиха сприя
и дебне в мрака, дебне – Тя!...
*
Изминал пътя през лъките
на Любовта и Радостта,
незнайна власт ме в мрак покити,
аз бродя в гибелни места.
Аз тръпна в огнена замая
като прокудена лъча,
къде съм – диря и не зная,
къде съм – гасна и мълча.
А през запречените стволи
из безприютни глъбини
залутан стон за милост моли
и в неповолен грях вини.
То сякаш горко запленена,
далече в глъхналия лес,
звъни душата на Verlain'a:
„Dis qu'as-tu fais de ta jeunesse!”
*
Назад, през сънища стъмени,
аз впивам взор неутолен –
неутолен и блед пред мене
въстава моят минал ден.
И нечий глас през сълзи пита:
защо медът е неизпит,
защо е скръбна Афродита,
а в прах покитен твоят щит?
Нима затуй над теб звучаха
тръби на свят и светъл грях
и ти бе ту невинност плаха,
ту лих борец, ту строг монах,
та днес пред самата провала,
да разумееш с горка жал,
че аз в Живота съм те звала,
а ти си сам Смъртта избрал...
*
– Живях в заключени простори,
в неумолима пустота,
и в мойта повест се повтори
на някой Люне повестта.
Скверниха нищи мойто знаме,
враг – мойта девствена земя,
а над мощта и гордостта ми
измамна слава се надсмя.
И ето, свел очи, в които
безумна пропаст се вдълба,
с последен жар в сърце разбито
аз шъпна пламенна молба:
Царице, спях до твойте кули –
прати ми в презнощ вихрен стон,
кат бледен лист да ме отбрули
от моя обезлистен клон.
Димчо Дебелянов
ПОД СУРДИНКУ (перевод с болгарского языка на русский язык: Денис Карасев)
„...И стало беспощадно ясно:
Жизнь прошумела и ушла.”
А. Блок
Как угрожает карой вечной
безумный бог, что вновь не рад,
так укрывает ранний вечер
в тиши печальный виноград.
В кругу теней молчащих, строгих
приходит черная беда –
час подведения итогов,
раскаяния и стыда.
Где зелень листьев утром ранним,
где грозди сладостной налив? –
Ах, труд мой был пустым стараньем
мечтаний сладостных моих.
Где приютить огонь сердечный,
укрыть надежду, что темна?
– Вдали метут метели вечно,
и ждет во мраке, ждет – Она!
*
Любви и радости долины
узнал я, странствуя в пути,
меня влечет теперь в темнины,
мне в гибель страшную идти.
Дрожу я в огненном терзанье
подобно тайному лучу,
где сам – ищу я и не знаю,
где сам – я гасну и молчу.
А где стволов старинных проседь
играет светом на коре,
простить далекий голос просит
раскаянный невольный грех.
То в муке вырваться из плена,
из вековечной пустоты,
в лесу звенит душа Верлена:
„Что с юностью наделал ты!”
*
Назад, сквозь сны я взгляд впиваю,
ищу, не нахожу нигде –
встает неутоленный, тает
передо мной ушедший день.
И кто-то шепчет как молитву:
зачем так мед и не испит,
зачем печальна Афродита
и брошен наземь крепкий щит?
Не потому ли в час неровен
тебе звучал победный гимн,
лихой боец, монах суровый,
своей невинностью томим.
И вот теперь разлука злая
в печали держит потому,
что знал ты – в Свет тебя звала я,
а ты не внял и выбрал Тьму.
*
Живя во тьме скупой, жестокой
изведал жизнь я без прикрас,
и тихо повторяют строки
о неком Люне свой рассказ.
Мой стяг оставлен, брошен наземь
и нищетою осквернен,
а гордость сил моих ненастных
обмана славы не вернет.
И вот, потупив взгляд, в котором
когда-то свет восхода был,
с последним жаром разговора
шепчу я пламенно мольбы:
Царевна в башне – там, за льдами,
свой зов пошли ко мне скорей,
уж лист последний облетает
с моих скупых сухих ветвей.
Димчо Дебелянов
ПIД СУРДИНКУ (перевод с болгарского языка на украинский язык: Валерий Яковчук)
„...И стало беспощадно ясно:
Жизнь прошумела и ушла.”
А. Блок
Немов загроза роз’яріла
від бога злоби і заглад
спускає ранній вечір крила
на мій печальний виноград.
Підходять тіні мовчазливі
і з ними йде у млі журби
час результатів справедливих –
час покаяння і ганьби...
Де зелень, свіжа і розкішна,
де грона, що нектар налив?
Ах, труд мій був трудом невтішним,
й порив безплідним – мій порив!
Де нині серце відпочине,
де схова для вогню сумна?
– Удалині злі хуртовини
і жде у смерку, жде – Вона!..
*
Мій путь минув вже ті долини,
де тільки Радість і Любов,
мене щось тягне в тьми глибини,
я в місце гибелі прийшов.
В дурмані вогняного раю
як промінь вигнаний тремчу,
де я – шукаю і не знаю,
де я – вже гасну і мовчу.
Крізь стовбури, що завалились,
із глибу, де бездомність, страх,
далекий стогін просить милість,
в невільних кається гріхах.
То, наче гірко полонена
в глухому лісі без чудес,
дзвенить мені душа Верлена
„Dis qu’as-tu fais de ta jeunesse!”*
*
Назад, крізь сни закриті тьмою,
веду неситий погляд свій –
минулий день переді мною
встає неситий і блідий.
Чийсь голос шепче сумовито:
чому не випиті меди,
чому печальна Афродіта,
а щит у прах ліг назавжди?
Невже тому звучали труби
для тебе в радісних гріхах
і ти був то цнотливо-любий,
то злий борець, а то монах?
Та нині вже біля провалу,
ти розумієш в гіркоті,
що я в Життя тебе гукала,
а ти Смерть вибрати схотів...
*
Прожив я в просторах закритих,
у невмолимій пустоті,
зумів я точно повторити
шлях Люне певного в житті.
Старці мій прапор заносили,
і ворогом земля була,
а мою гордість, мою силу
обманна слава узяла.
І ось, схиливши очі долі,
безумну прірву в них сховав,
з останнім жаром в серці кволім
шепчу мольби палкі слова:
Царице, вежу оглядаю –
пошли свій голос звідтіля,
коли останній лист спадає
з мого безлистого гілля.
* Dis qu’as-tu fais de ta jeunesse! (Ді ка тю фе де та женес!) – Скажи, що ти зробив зі своєю юністю! (фр.)